Сергей Сидоренко
Ровно два года тому назад в конце июня 2019 года в Страсбурге завершилась операция «прощение России». Тогда, по инициативе Франции и Германии, Парламентская ассамблея Совета Европы сняла с России санкционное давление, с целью уговорить российских депутатов вернуться в ПАСЕ. Объяснение этих действий звучало красиво и приятно для западных дипломатов: Россию возвращали, чтобы «возобновить диалог с ней».
Тогда ПАСЕ даже лишила сама себя полномочий накладывать ключевые политические ограничения в будущем, чтобы выполнить требование возврата, поставленное Москвой.
Это поражение было болезненным для всех причастных, в том числе для Дмитрия Кулебы, представителя Украины при Совете Европы, который пытался, но не смог остановить французско-немецкий напор.
Можно только представить ощущения дежавю, настигнувшее Кулебу — ныне министра иностранных дел — в точно те же июньские дни 2021 года, когда он приехал с визитом в Брюссель и увидел точно такую же инициативу тех же Германии и Франции, но теперь на уровне Евросоюза. На этот раз канцлер Меркель настаивала на «возобновлении диалога» Евросоюза лично с Путиным, и ее вновь поддержал президент Макрон.
Впрочем, итог оказался совсем иным, чем в 2019 году. В том числе из-за того, что Украина по воле судьбы оказалась в центре событий и смогла присоединиться к переговорам на уровне министра и объяснить, насколько серьезными будут последствия «нового прощения».
Но главное — то, что за прошедшие два года идея умиротворения агрессора существенно потеряла популярность. Поэтому на саммите ЕС нашлось лишь четыре лидера, открыто заявивших о поддержке франко-германской идеи. Более того, голоса и аргументы противников «прощения» оказались настолько мощными, что Меркель не просто проиграла, но и была вынуждена согласиться с противоположным подходом. После длительных дебатов ЕС объявил, что сделает свою политику в отношении России еще жестче и даже, наконец, рассмотрит возможность введения новых санкций.
Впрочем, есть все основания предполагать, что эта «игра ради проигрыша» была сознательной стратегией со стороны опытного канцлера.
Что решил Евросоюз?
На плановом саммите ЕС — последнем перед летними каникулами — лидеры планировали обсудить более десятка тем, и отношения с Россией были среди них далеко не на первом месте. Даже в итоговом решении саммита, куда вошли лишь те вопросы, по которым удалось достичь согласия, российский блок оказался на шестом месте. Да и собственно, о чем говорить, если лидеры уже обсуждали российскую тематику месяц назад, на майском саммите.
Все рассчитывали, что саммит ЕС спокойно утвердит недавно представленную Жозепом Беррелем новую стратегию отношений с РФ, все сделают стандартные и ожидаемые заявления о все более недемократической России, с которой не ясно, что делать — и перейдут к более насущным вопросам.
Только здесь, за сутки до начала Европейского совета, СМИ узнают, что Ангела Меркель и Эмануэль Макрон во время встречи в Брюсселе предложат коллегам возобновить саммиты ЕС — Россия, от которых Евросоюз официально отказался в 2014 году из-за российской агрессии против Украины. Как следствие, к российскому вопросу было приковано медийное внимание всего мира.
А на Украине появилось безусловное ощущение сдачи наших интересов, мол, если ЕС говорит о восстановления «нормальности» в личных отношениях с Путиным, то хорошего точно ждать не стоит. Тем более странным оказалось решение саммита. В нем — ни одной «измены»! Наоборот, как для ЕС решение оказалось на удивление жестким.
Впервые за последние годы государства ЕС единогласно согласились с возможностью усиления экономических санкций против РФ. Новые экономические ограничения могут ввести в случае «дальнейших злонамеренных, незаконных и подрывных действий России», в качестве совместного ответа Евросоюза на такие действия Москвы и в координации с другими международными партнерами (такие как США и Британия), говорится в решении саммита.
До сих пор эта тема была табу, ее даже не ставили на обсуждение, а время от времени отдельные страны иногда намекали на то, что неплохо было бы смягчить существующие экономические ограничения, чтобы Россия со своей стороны разблокировала продовольственный импорт из ЕС, поэтому речь идет о действительно принципиальном изменении политики ЕС, и явно не в пользу примирения.
Причем эта фраза в решении саммита не является абстрактной — лидеры Евросоюза поручили Еврокомиссии и внешнеполитической службе ЕС подготовить варианты такого санкционного усиления.
Лидеры Евросоюза не определили конкретные сектора экономики РФ, которые могут быть подвергнуты ограничениям, а также конкретные действия, которые могут привести к такому ответу, но исходя из того, что предшествовало этому решению, речь идет о действиях хакерских групп, связанных с российскими спецслужбами. Только в июне сообщали о кибератаках против польских политиков, против полиции Нидерландов, и кибератаки на критическую инфраструктуру США.
Несколько пунктов решения касаются Украины. Саммит, в частности, требует от РФ «взять на себя ответственность за полное выполнение Минских соглашений». Это является «ключевым условием изменения отношения ЕС к России», говорится в решении.
А пока этого не произошло, Евросоюз намерен и в дальнейшем углублять отношения, экономические связи, межличностные контакты с государствами-участниками Восточного партнерства, включая Украину «для повышения их устойчивости».
Вы спросите: так что же произошло с идеей «диалога с Путиным»?
Она превратилась в максимально обтекаемую фразу о том, что в будущем Европейский совет «будет изучать форматы и условия диалога с Россией», с напоминаниями о том, что в отдельных секторах «выборочное взаимодействие является в интересах ЕС», такое как в отношении климатических изменений, здравоохранения, ядерной сделки с Ираном, по Сирии и Ливии.
Что же произошло? Почему Меркель и Макрон, лидеры самых мощных государств Европы, не просто проиграли, но и — создается впечатление — согласились изменить примирение на жесткость? Ведь решения саммитов ЕС в сфере внешней политики принимаются единогласно, и без их голосов не было бы шанса на его принятие.
Диалог как диагноз
Чуть дальше мы расскажем, кто именно, кроме немцев и французов, поддержал возобновление встреч с Путиным. Но сначала — о том, почему идея «не взлетела».
Мы не зря вспомнили в начале об истории с «прощением России в ПАСЕ». Во многом она очень похожа на нынешнюю историю — и в то же время есть различия, которые позволяют понять, почему не сложилось сейчас.
Тогда, в 2019 году, формальное решение о снятии санкций с РФ приняли парламентарии, однако на самом деле за этой операцией стояли европейские правительства, которые смогли убедить своих депутатов в необходимости этого шага. А реальными авторами и вдохновителями такого подхода стали две столицы — Берлин и Париж.
За два месяца до того позорного решения ПАСЕ, оно было утверждено в Совете Европы на правительственном уровне, и тогда, по данным источников «ЕвроПравды», «прощение России» поддержали тридцать девять из сорока семи государств СЕ! Если считать только членов ЕС, то «за» высказались двадцать два из двадцати восьми, и только шесть были против или, преимущественно, воздержались. Даже среди государств Балтии были те, кто не решился выступить против.
Как же французам и немцам удалось убедить почти всех?
Дело в том, что объяснение логики «прощения» звучало красиво и приятно для западных дипломатов: Россию возвращали, чтобы «возобновить диалог с ней». Мол, санкции действовали пять лет и не изменили поведение российской власти, поэтому теперь мы будем с ней активно говорить, привлекать ее к совместным действиям в демократическом клубе — и это, вот увидите, позволит ее демократизировать, вернуть к соблюдению прав человека.
Как бы смешно и нелепо это ни звучало для нас, украинцев, но для представителей Западной Европы эти аргументы были действительно убедительными.
Диалог — это основа западного мышления. Они не могут понять, что Россия воспринимает его совсем иначе — как демонстрацию слабости.
А еще сработал российский шантаж о том, что в случае, если санкции не снимут — они вообще выйдут из Совета Европы, и «сто сорок миллионов россиян потеряют защиту Европейского суда по правам человека».
Но дальнейшие события в России и в Совете Европы отрезвили очень многих. Москва (вполне ожидаемо для нас), получив «прощение в ПАСЕ», не только не изменила свое поведение, но и начала действовать еще наглее. Долгожданный «диалог» с представителями РФ, по сути, ограничивается тем, что они при каждом случае повторяют, что не будут выполнять никаких рекомендации из Страсбурга. А еще — используют процедурные рычаги, чтобы избежать рассмотрения нежелательных для себя вопросов (чтобы заблокировать резолюцию по Навальному, РФ даже объявила персоной нон грата французского депутата, который должен был готовить доклад).
Улучшения положения дел с демократией в России также не произошло. Подавление свободы слова, свободы собраний, политические преследования достигли невиданных масштабов. У российской оппозиции забрали право баллотироваться на следующих парламентских выборах, объявив «террористами» всех, кто поддерживал Навального. Не работает также «защита ЕСПЧ», которая была одним из аргументов возвращения России — Москва официально заявляет, что не намерена выполнять его ключевые решения.
Словом, Россия последовательно доказывает, что попытка привлечь ее к диалогу, закрыв глаза на часть проблем, лишь добавляет ощущение безнаказанности.
Это до сих пор поняли не все, о чем свидетельствует инициатива Меркель о возобновлении встреч с Путиным. Однако она со своим призывом осталась в абсолютном меньшинстве.
Кто за нас и кто против
Контекст
24.06.2021
Украине на самом деле повезло, что накануне европейского саммита — именно в тот день, когда Меркель объявила о своей инициативе — в Брюсселе находились с совместным визитом главы МИД Украины, Молдавии и Грузии (так называемое «ассоциированное трио»). Они прилетели туда, чтобы убедить европейцев, что наши три государства заслуживают новый формат отношений с ЕС.
Но по факту пришлось также «тушить пожар». И встречи с еврочиновниками, в том числе с главой внешнеполитической службы Жозепом Боррелем, точно не были лишними: на них Украина смогла донести свое резко негативное отношение к такой идее, и объяснить, насколько серьезной является опасность, что Россия воспримет это как еще одно доказательство своей безнаказанности.
В итоге Боррель принял нашу сторону во время дискуссии на саммите ЕС, в которой он также принимал участие.
Но еще важнее стало то, что на нашу сторону — в отличие от 2019 года — стал почти весь Евросоюз. «ЕвроПравда» идентифицировала лишь пять государств, лидеры которых поддержали инициативу Меркель. Это, прежде всего, президент Франции Макрон, который является давним сторонником концепции «диалога и конструктивных отношений» с РФ (вспомним, в конце концов, о 2019 году в ПАСЕ).
Не удивила позиция канцлера Австрии Себастиана Курца, который считает, что «ЕС нужен совместный форум для диалога с Россией». К нему присоединился президент Болгарии Румен Радев, который горячо поддержал восстановление отношений с лидером РФ, пояснив, что это «вопрос амбиций ЕС как глобального игрока» и добавив, что «семь лет санкций не помогли» (риторика — один в один как в 2019!). Премьер Италии Марио Драги также выступил «за», пояснив, что «Россия слишком важный экономический и политический игрок, чтобы не вести с ней диалог». А вот пятый союзник Меркель удивил — им оказалась премьер Дании Метте Фредриксен, которая пояснила, что также выступает за диалог при всех условиях.
Удивление появилось прежде всего из-за того, что Дания в целом является другом нашего государства, как и другие северные государства ЕС, которые были на стороне Украины. Так, источники европейских СМИ отмечают, что во время эмоциональной дискуссии на саммите одним из наших ключевых защитников был премьер Швеции Стефан Левен. Также за нас активно вступились Польша и балтийские государства — Литва, Латвия, Эстония.
Отдельного внимания заслуживает позиция премьера Нидерландов Марка Рютте.
Он сразу сообщил коллегам: если есть большое желание встретиться с российским диктатором, то пусть это делают президенты Евросовета и Еврокомиссии. Нидерланды не будут блокировать такую встречу, но сам он не сядет за один стол с Путиным. То же самое Рютте повторил публично, проходя мимо журналистов, освещающих саммит. Кто-то из них спросил вдогонку о причине отказа, и Рютте коротко ответил: «MH17».
Впрочем, не стоит думать, что ЕС отказал Ангеле Меркель лишь из-за того, что «прозрел» относительно невозможности уступок в адрес России.
Меркель хотела проиграть?
Брюссельские издания, специализирующиеся на тематике ЕС, цитируют европейских дипломатов и чиновников, которые единодушны в оценке — идея канцлера была крайне странной не только по содержанию, но и по оформлению. Она не сообщала о своей инициативе заранее, как заведено в ЕС, не запрашивала мнения партнеров. Другие лидеры ЕС узнали о таких планах Меркель буквально накануне того, как она заявила об этом публично.
«Я вообще не понимаю Меркель: зачем это? И почему сейчас? Вбросить предложение в последний момент — это никогда не приводило к согласию. Заголовки наподобие „лидеры ЕС поспорили о…" — это единственный результат таких действий», — цитирует EUobserver неназванного европейского дипломата.
Иная проблема — аргументация Меркель.
Она публично пояснила, что ЕС должен отойти от решения 2014 года о завершении саммитов с Россией из-за того, что лидер США встречается с Путиным, а значит, и Европе стоит это сделать. Даже если не учитывать сомнительную эффективность встречи Байден-Путин, этот аргумент является очень уязвимым. Если бы ЕС согласился на возобновление переговоров с РФ на таком основании — то публично поставил бы себя в позицию «зависимого от США». Мол, «ожидали действий Штатов для того, чтобы самим сделать шаг в отношениях с Россией».
Сложно поверить, что Меркель, которая уже шестнадцать лет является канцлером и имеет самый большой опыт саммитов ЕС, чем кто-либо другой — не могла спрогнозировать такой результат своих действия.
Впрочем, имеется другой вариант — что она пошла на это, предвидя собственное поражение.
В таком случае несложно объяснить и то, почему же она, сначала предлагая «смягчение» в отношениях с РФ — в конце концов, дала согласие на очень жесткие «антироссийские» формулировки в решении саммита.
Не стоит забывать, что у Меркель также имеются другие соображения — предвыборные.
Нынешний саммит ЕС, по всей вероятности, был для канцлера последним — если только не придется собирать их экстренно и вне очереди. Следующая плановая встреча лидеров ЕС состоится в конце октября, а уже в сентябре в Германии состоятся выборы. Ангела Меркель на них не баллотируется, но она заинтересована в победе своей партии, которая сейчас снова стала лидером гонки.
Поэтому ее заявления о стремлении вести диалог и бизнес с Россией вполне могли иметь сугубо предвыборный характер — в Германии большинство избирателей поддерживает именно такой подход.
Как бы там ни было, эта угроза сейчас миновала. ЕС доказал, что сделал определенные выводы из своих действий 2019 года и не готов закрывать глаза на действия РФ, особенно на фоне того, что происходит в самой России. Хотя появляется немного сомнений, что в будущем новые попытки примирения будут иметь место. К этому надо быть готовыми и Украине, и нашим друзьям в ЕС.