Е. Альбац― Добрый вечер. В эфире радиостанция «Эхо Москвы». У микрофона Евгения Альбац и как всегда в понедельник мы со Светланой Ростовцевой, которая за звукорежиссерским пультом, начинаем нашу передачу, посвященную ключевым событиям недели, тем событиям, которые будут иметь влияние на политику ближайших недель и месяцев. Сегодня у нас, что называется, финал сезона и дело не только в том, что меня в ближайшие две недели не будет в Москве, но дело в том, что надо как-то выдохнуть и понять, что же будет происходить дальше. Конечно, ничего не заканчивается. На этой неделе будут идти судебные заседания по так называемому «санитарному делу». Завтра в Преображенском суде Москвы будут рассматривать дело против Олега Навального, брата Алексея Навального. Собственно, за это его и судят. В среду против пресс-секретаря Алексея Навального Киры Ярмыш. А в четверг – заседание по делу против Любови Соболь. И конечно же по-прежнему в тюрьме по совершенно бессудному приговору в заключении находится Алексей Навальный. Уже 182 дня Алексей Навальный лишен права на свободу. Однако на прошлой неделе были приняты решения, которые как мне показалось, перевели ситуацию в некое новое качество. Качество со знаком минус. А именно. Интернет-издание «Проект», точнее его учредитель была объявлена нежелательной организацией. Это впервые, когда СМИ уже не первый год ведущие журналистские расследования и публикующееся на пространстве российского Интернета, было объявлено нежелательной организацией. Такого раньше не было. Как СМИ может быть нежелательной организацией и что это значит, я надеюсь, нам объяснить Галина Арапова, директор и ведущий юрист центра защиты прав СМИ, которая с нами по Zoom. Галина, здравствуйте. Г. Арапова― Добрый вечер. Е. Альбац― Центр еще иноагент. Как все хорошее в России. В тот же день Минюст в России внес в реестр СМИ иноагентов 8 журналистов. В том числе сотрудников издания «Проект», «Открытые медиа» и Радио Свобода. Радио Свобода уже признана СМИ иноагентом тоже. И главный редактор «Открытых медиа» Юлия Ярош в студии «Эхо Москвы». Здравствуйте. Спасибо большое, что приехали в студию. И также на прошлой неделе ЦИК порадовал, что во время трехдневного голосования в ГД не будет прямой видеотрансляции, которая у нас была раньше. И которая позволяла любому и каждому следить за ходом голосования в прямом эфире. Из тех, кто конечно интересовался, что там происходит. И наш третий гость сегодня — политолог, вице-президент фонда «Либеральная миссия» Кирилл Рогов. У которого я надеюсь, есть гипотеза по поводу того, что это репрессивная истерика связана с выборами в ГД, или с опытом наблюдения за соседней Беларусью или ожиданием новых санкций, а то и вовсе как сейчас прогнозируют – скорой войны. Здравствуйте. К. Рогов― Здравствуйте. Е. Альбац― И первый вопрос каждому. Очередное обострение – для вас ожидаемо или это как снег на голову? Юлия Ярош, «Открытые медиа» тоже иноагент? Ю. Ярош― Нет, к сожалению. Е. Альбац― Вы только сама иноагент? К.Рогов: Власть в значительной степени потеряла идеологический контроль над младшими поколениями Ю. Ярош― Я лично. Ю. Ярош― Я иностранное СМИ, выполняющее функции иностранного агента. Е. Альбац― Лично. Иностранное СМИ, выпускающее. Может мне встать, я как-то при вас, а то так красиво звучит. Ю. Ярош― Это тем более смешно, что «Открытые медиа» трижды пытались получить лицензию СМИ, регистрировали юрлицо в России в 19-м году. Но не получилось. А прошло немного времени, и я лично стала СМИ. И Максим Гликин, мой зам тоже стал СМИ. Для нас я не скажу, что совсем мы не ждали, но конечно все неприятности всегда в каком-то смысле как снег на голову. Я видела, что ребята у нас сотрудники в шоке, что у всех вопросы в глазах. Но ничего, мы за эти дни, прошедшие с четверга, когда нас внесли в список, мы изучили с помощью Галины все возможные последствия. В целом можно жить. Можно это пережить. Можно работать. Дмитрий Песков сказал, что это не запрет на профессию, а безобидная отметка. Поэтому будем продолжать. Е. Альбац― Хорошо. Галина Арапова, скажите, пожалуйста, атака на независимые СМИ на прошлой неделе, вы ожидали что-то пойдет по такому плохому совсем варианту, как нежелательные организации «Проекта» или для вас тоже была скорее неожиданность? Г. Арапова― Использование инструментов нежелательных организаций скорее действительно удар ниже пояса. Поскольку формально могут признать нежелательной организацией любую некоммерческую организацию, зарегистрированную на границей. Хоть университет Сорбонны. Это же тоже неправительственная организация. Другое дело, что принятие такого решения, конечно, политическое решение. Политический шаг. Очень недружественный и в этом смысле вполне себе запрет на профессию. Потому что продолжать работать в таком качестве невозможно. И это мы видим не только на примере «Проекта», который сейчас пытается осмыслить все и понять, как работать дальше, в каком формате. Перегруппироваться. Но мы видим то же самое на примере правозащитной группы «Команда 29». Которая тоже объявила на днях о самороспуске именно в силу того, что их партнеров в Чехии объявили нежелательной организацией. Это конечно использование этого законодательства, на мой взгляд, фактически такое объявление вне закона, при жестком совершенно дамокловом мяче, который надвисает над всеми, кто работал, кто сотрудничает, кто донатит. На этом фоне конечно статус иностранного агента это меньшее зло, хотя тоже достаточно стигматизирующее и конечно Песков лукавит, безусловно, это не просто отчитывайтесь перед родным государством и живите в счастье. И это всего лишь небольшая пометка. Это все достаточно серьезно. Плюс риски уголовного преследования. На мой взгляд, начиналось все это не на прошлой неделе, мы понимали, что все идет к тому, что будут независимых журналистов прессовать достаточно жестко. Ну вот мы сейчас это видим. Е. Альбац― Галина, спасибо, что вы напомнили о «Команде 29», действительно сначала у Ивана Павлова, неформального лидера «Команды 29» прошли обыски и дома, и в офисе. В Санкт-Петербурге. В гостинице в Москве, куда он приехал. Поскольку на следующий день у него было заседание по продлению ареста Ивану Сафронову. Но когда все изъяли, они объявили сбор и люди активно переводили им деньги и так далее. И они писали об этом. А «Команда 29» — это не только замечательные совершенно адвокаты и юристы, они защищали, на них начались особо тяжелые гонения после того, как они взялись защищать запрещенный террористический экстремистский иноагентский и прочее, прочее. Вставьте свое. Фонд борьбы с коррупцией* Алексея Навального. Так вот, там работала журналистская команда. Я была постоянным потребителем их сайта. И вот теперь вдруг буквально в субботу-воскресенье они заявили о закрытии, потому что нежелательной признали организацию в Чехии. Кирилл Рогов, что такое, ну мы понимаем, люди у власти немолодые и, конечно же, периодически наступают какие-то последствия не молодости, я бы сказала так. Что такое произошло на прошлой неделе, что вдруг все вспухло и разом 8 журналистов – иностранные агенты и две структуры — нежелательные организации? К. Рогов― На прошлой неделе ничего не произошло и ничего не изменилось. Эта волна репрессивная является реакцией на кризис Навального, который как бы начался с попытки покушения на Навального, скрытия этого покушения, выход фильма о дворце Путина. Арест Навального по прибытии в Москву. И протесты после этого. Это то, что я называю кризисом Навального. И когда протесты схлынули, когда стало ясно, что это не очень резистентные протесты и не очень большие, то началась принципиально новая репрессивная атака, которую ведет Кремль. И которая захватывает несколько важных… Это во-первых атака на всех людей, которые открыто занимаются оппозиционной политикой и могут потенциально баллотироваться куда-то. И их надо теперь блокировать на стадии до того, как начнут борьбу за выдвижение. Это атака против организаций, связанных с Навальным. И вообще общественных организаций, которые вовлечены в гражданскую активность. И против СМИ. И это некоторый новый уровень закрытости, репрессивности диктатуры, которую мы имеем. Она ответила на свой кризис таким наступлением. Что, в общем, характерно для такого рода режимов. И особо хочу отметить историю, да, у этого общего контура есть несколько важных пружин. И одна из важнейших пружин этих событий и реакции властей заключается в том, что благодаря Интернету и сетевым изданиям власть в значительной степени потеряла идеологический контроль над младшими поколениями, которые сидят на альтернативной сетевой журналистике. И вообще это российская журналистика, несмотря на тот пресс, в который она в предыдущем цикле, когда захватывались Кремлем и уничтожались такие большие традиционные СМИ, российская журналистика выжила. И очень неплохо себя чувствует за счет системы нишевых проектов и социальных сетей. И очень характерно Проект.Медиа, который стал действительно нежелательной организацией. И здесь можно увидеть два аспекта. Во-первых, Роман Баданин, создавший этот проект. Он сначала работал в Газете.ру, затем работал в РБК, все эти места Кремль захватывал, не оставляя ему площадки для действия. И вдруг выясняется, что это все неважно. Что вполне можно с помощью сетей и нишевых изданий создать отличную инфраструктуру российской журналистики, продлить ее жизнь. И более того она даже чувствует себя более свободной, чем когда они были как компромиссных изданиях. И «Проект» показал совершенно блистательную расследовательскую журналистику за недолгий период своей деятельности. И то, что к нему было применено такое очень сильное средство. Он был объявлен нежелательной организацией, что действительно полный какой-то юридический абсурд. Это, кроме того, еще бьет в одну очень важную точку. И тему кризиса Навального. Того, что я определил как кризис Навального. Это личная вовлеченность в коррупцию Путина и его ближайших людей, их коррумпированность, то, что погрязли в богатстве. Эту тему вел Баданин. И он расследовал о близких Путину людях, о его семье и Путину даже пришлось публично объясняться по поводу Шамалова. И это резонировало с дворцом Путина. И именно поэтому тут такой элемент личной мести, которая направлена против этой важной для Кремля темы. Потому что лицом российской коррупции, в этом была стратегия и расследование, и фильма Навального, что лицом российской коррупции является лицо Владимира Путина. И с этим связан такой удар по ним особой силы. Ю.Ярош: В целом можно жить. Можно это пережить. Можно работать Е. Альбац― Спасибо. Мы еще вернемся к этому вопросу. Юлия Ярош, вопрос к вам. Скажите, как за последний год эволюционировал ваш статус? Вашего медиа и ваш личный. Или все было спокойно, тихо, вас никто не трогал, и это вдруг на вас наехали? У вас же обыски проходили? Ю. Ярош― Было дело. Но, скажем так, нас не прессовали настолько, чтобы стало по-настоящему страшно. Даже сейчас в принципе нет такого, что по-настоящему страшно. В 17-м году у меня были обыски, п�