Народный артист Беларуси Владимир Гостюхин о премьере «Красный призрак», советском кино и комплиментах Фрэнсиса Форда Копполы
Владимир Гостюхин: «Если бы переворот удался, год-два — и Беларуси бы не было»
Народный артист Беларуси, лауреат трех государственных премий — СССР, Беларуси и России, признанный мастер экрана и сцены Владимир Гостюхин в марте отметил 75-летие, но тогда нам встретиться не удалось. Под занавес театрального сезона в час небывало жаркого заката мы решили наверстать упущенное.
— Владимир Васильевич, недавно вышла военная картина «Красный призрак», читаю самые хорошие отзывы о ней.
— К сожалению, пока еще не посмотрел фильм целиком. Всегда надо увидеть, чтобы составить собственное мнение, поэтому говорить сложно. Могу сказать о своих впечатлениях от работы.
— В одной статье написали, что это «наш ответ Тарантино».
— Когда лента снималась, я этого не ощущал. Это дела режиссера Андрея Богатырева. Он, видимо, находится под впечатлением Тарантино. В общем, там есть какие-то мотивы, не то чтобы подражание, а чуть-чуть что-то похожее. В целом это совершенно самостоятельная работа Андрея. Когда я снимался, у меня было очень серьезное отношение к процессу, потому что увидел в режиссере человека, увлеченного идеей.
— Вы согласны, что мы американцев ругаем, а в кино часто используем их кальки?
— Не часто, а всегда! Все российское современное кино подражательное! Начиная с Бондарчука. «Сталинград», «Девятая рота» — это подражание американским стандартам…
— Уж подумал, что вы про Бондарчука-старшего.
— Нет, Сергей Федорович — святой и великий человек, гений. С ним мне удалось поработать на «Тихом Доне», этот удивительный человек всегда шел своей дорогой. На всю жизнь останется в памяти у меня это чудо — встреча и работа с ним.
«Когда ломалась советская система кинопроизводства, я многого не понимал. Но сейчас понимаю, что она великая была».
— Владимир Васильевич, но ведь были и другие времена. Не знаю, насколько это правда. Писали, что Стивену Спилбергу очень понравился фильм «Восхождение» Ларисы Шепитько и он даже спрашивал, мол, остался ли после съемок жив актер, сыгравший Рыбака. И когда сказали, что остался, усмехнулся и пошутил: «Странно, он должен был умереть…»
— Во-первых, не Спилбергу, а Копполе. Это мне рассказывала сама Лариса Шепитько. Когда она привезла в Америку картину «Восхождение» и получила там высокий приз, он увидел картину и наговорил ей комплиментов: «У тебя в фильме все получилось, потому что ты, видимо, сразу пришла к этой идее, а я свой «Апокалипсис сегодня» столько раз монтировал-перемонтировал…»
Коппола не знал, что она тоже сложно шла к воплощению своего замысла, четыре года им занималась. Для нее это был акт художника, а не просто снять киношку, как она говорила. У настоящего художника каждое произведение рождается в муках, это очень сложный процесс. Я присутствовал при этом, как рождалось «Восхождение». Как сложно и тяжело мы проживали судьбы наших героев с Борисом Плотниковым, царствие ему небесное. Очень печально, что недавно он ушел… У меня такое чувство, как будто я осиротел, мы настолько с ним на всю жизнь втерлись друг в друга на съемках. Хотя после практически не общались, но я знал, что Боря где-то есть. И вдруг его не стало. Я теперь один из этого фильма, еще работает Людочка Полякова, великая актриса. И, видимо, вырос наш мальчишка в буденовке, девочка Бася, которую повесили. «Восхождение» — выдающееся произведение. В Гарварде и американских киношколах оно в обязательной программе. К слову сказать, в сценарии «Красного призрака» я скорее уловил какие-то мотивы от Ларисы Шепитько, а не Тарантино. Тарантино — блестящий мастер, но не мой режиссер. Мне ближе Коппола, Скорсезе, их реалистическое кино с глубоким психологизмом, а Тарантино — это скорее бурлеск с трагифарсовым содержанием.
«За большой вклад в укрепление дружбы, сотрудничества и взаимопонимания между народами России и Беларуси» Президент России Владимир Путин в июне этого года наградил народного артиста Беларуси Владимира Гостюхина орденом Дружбы. Соответствующий указ опубликован на российском официальном интернет-портале правовой информации.
— Владимир Васильевич, читая ваши интервью, только сожалеешь о том, сколько ваших проектов, которые вы предлагали киностудии «Беларусьфильм», не были реализованы… Как бы они обогатили наш киноландшафт.
— Да, у меня не случилось романа с Министерством культуры.
— Как думаете, переломится у вас ситуация с киностудией?
— Нет. Я в свое время предлагал пресловутому Павлу Латушко, когда он был министром культуры и когда на киностудии освободилось место директора и шла реконструкция, на эту должность очень способного и талантливого Александра Стешкина. Он какое-то время работал на киностудии, потом был главным инженером на Комаровском рынке, вся реконструкция рынка на его, как говорится, плечах прошла. Блистательный менеджер и администратор, порядочный и честный человек. Себя я предложил Латушко в качестве художественного руководителя. Знал, что нужно делать, чтобы поднять художественный уровень студии. С таким директором мы бы это осуществили. Я готов был посвятить этому делу жизнь. Первое, с чего начал, — избавился бы от балласта, сократил штат. Но у Латушко имелась своя кандидатура. Он уже тогда, на мой взгляд, проявлял себя как скрытый враг культуры и государства. А Стешкин, к слову, после отказа Латушко, блестяще провел реконструкцию международного аэропорта Минск-2. Когда ломалась советская система кинопроизводства, я многого не понимал. Но сейчас понимаю, что она великая была. Вот тогда было творчество. На каждой союзной киностудии работали выдающиеся мастера. «Беларусьфильм» гудел, как улей, мы сталкивались, спорили, доказывали, собирались в кабинетах у Виктора Турова, Юры Марухина, жизнь кипела! Она была одной из лучших киностудий, а сейчас у меня от нее очень тягостные ощущения. Нет уже таких мастеров. Чтобы они появлялись, их надо искать, поднимать, воспитывать. Когда-то я хотел с нуля открыть свой театр. Набрать актеров и назвать его Минский художественный театр, продолжить традиции школы русского психологического театра. Я считаю эту школу великой. Меня даже Георгий Товстоногов, величайший режиссер всех времен и народов, приглашал в БДТ на главную роль. Это было потрясающее предложение, но я был занят в производстве двух фильмов и не пошел к нему. Сожалею всю жизнь. Он, конечно, обиделся и больше не приглашал.
Вот сейчас можно было бы что-то сделать, многое поменялось в лучшую сторону. Я поддерживаю политику государства, понимая, что, если бы переворот удался, год-два — и Беларуси бы не было.
И в 90-е годы она просто развалилась, если бы Александр Григорьевич усилием воли не создал государство просто из ничего…
Актер Владимир Гостюхин уверен: цель творчества — самоотдача, а не шумиха, не успех.
Фото Виталия Пивоварчика.
— Всем помогали всю жизнь, за всех заступались, даже за Геннадия Полоку, когда он снимал картину «Око за око» в Минске. А чувство благодарности проявляли те, кому помогали?
— У Полоки — да, оно было. Он гениальную картину снял — «Око за око». Она великая, но непонятая. Ее запустили в YouTube, и за неделю — миллион просмотров. А в прокат выходила очень тяжело. Его уход был для меня печален, он один из последних могикан советского кино. Никого не осталось… Лариса Шепитько, Шукшин, Говорухин, Хуциев, Данелия… Конечно, и в советском кино шлака бездарного, серого, никчемного хватало, но его высшие достижения для современного российского кино по многим причинам недостижимы. И получали мы не какие-то там дипломчики.
Два моих фильма, в которых я играю главные роли («Восхождение» Шепитько и «Урга — территория любви» Никиты Михалкова), получили «Золотого медведя» Берлинского кинофестиваля и «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля. Минут 30 зал стоял в Венеции, так тепло картину приняли.
А какое приключенческое кино было? Я сегодня, когда попадаю на сериал «В поисках капитана Гранта» Славы Говорухина, опять начинаю смотреть, хотя сам там снимался. Потому что удовольствие получаю — так это снято изящно, со вкусом. Меня в Париже актеры узнавали: «О, майор Мак-Наббс!»
Вот такая жизнь. Много думаешь, сделано много… В одном интервью не расскажешь. Мне, еще раз говорю, обидно, что в какой-то момент я потерял контакт, в основном с Министерством культуры: не дошло мое письмо до Президента по поводу проекта по Куприну. Если бы он прочитал, может быть, что-то сдвинулось. Но тогда я не знал, что делать, переживал, метался. Приносил министру Борису Светлову сказку «Король Матиуш Первый» Януша Корчака, который вместе с детьми в концлагере был. Замечательный сценарий, поляки подписывались на миллион долларов, но нет, не захотели. Нам не надо, у нас свои задачи. Да, все разработано уже было и готово, только подключитесь! Прекрасная сказка! Сейчас практически нет детского кино. А когда Полока снимал «Око за око», тоже не обошлось без приключений: картину закрыли, съемки остановили, интриги начались вокруг. Вот тогда я не выдержал и написал письмо Президенту. И оно дошло. Он вызвал тогдашнего директора студии Владимира Заметалина, министра культуры и меня. Посадил нас, увидел материал снятый, спросил: в чем дело? Интересная вещь, историческая. Сказал, интриги прекратить и продолжать работать. На следующий день мы продолжили, и эта картина еще свое наберет. Великая картина, я только с третьего просмотра разобрался, что в нее Полока зашифровал.
— В марте Никита Михалков в материале, посвященном вам, сказал, что «в Гостюхине есть трогательная наивность и чистота». Как не растерять ее?
— Уже не растеряю, мне осталось жить-то сколько? В 75 лет растерять то, что приобрел за жизнь, уже невозможно. Потеряешь если только вместе со здоровьем.